ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ

Часть 3. Краткая история греков

Грегосы-Георгианцы

На картах мира — что английской, что немецкой, что французской, что испанской, что русской — есть страна Греция.

Соответственно, людей, которые в ней живут, называют греками. Сами они себя так не называют и не называли никогда. После получения независимости в 1830 году они стали называть страну Элладой, а себя — эллинами. А до этого называли себя ромеями или урумами, потому что город свой — Константинополь — они называли Роми.

Откуда, повторим, взялось название «греки»? Традиционная история отвечает: у Пандоры (ну, той самой, с ящиком) был сын Грайкос, от него произошло жившее где-то в Иллирии племя грайков, от которого не сохранилось никаких следов. Вот по этому племени в Западной Европе стали-де называть героев Гомера, а после всех ромеев.

Мы же, напомним, считаем, что вытесненные сефардами из Константинополя романиоты-грегосы написали по заказу Виссариона Никейского историю о том, как граждане относительно небольших городов-государств победили огромную деспотичную Персидскую империю. В латинских текстах эти отважные победители персов стали называться греками — от имени своих создателей грегосов.

[Замена «г» на «к» характерна при переходе от испанского (вариантом которого является ладино) к латыни. Греки и сегодня на испанском griegos. Вода по-испански agua, а на латыни — aqua.]

Попробуем теперь ответить на вопрос о происхождении названия «грегос».

За подсказкой ходить далеко не надо. Со словом грегос почти совпадают варианты имени Георгий: Gregor (немецкий), Grzegorz (польский), Gregory (английский), Gregorio (испанский, итальянский) и т.д.

То есть грегосы — это георгианцы, они же григорианцы. Что это значит?

Культ святого Георгия распространен по всей Европе — от Англии до Закавказья. Он — главный покровитель Англии и Грузии. А еще Каталонии, где до сих пор одна из высших наград — крест святого Георгия. Как это было и в царской России, о почитании святого Георгия в которой, полагаю, рассказывать не надо.

А вот о его культе в черноморском регионе в 14—15 вв. н.э.:

«Св. Георгий в равной степени почитался и христианами и нехристианами Понтийского региона (север Малой Азии, — А.П.) как покровитель скотоводства и земледелия. Он был святым патроном как Византии, так и Генуи, обладавшей верховной, сюзеренной властью над генуэзскими поселениями в Крыму, и одновременно святым покровителем Кафы, утвердившейся в качестве главного центра всех генуэзских владений в Северном Причерноморье, так называемой «Генуэзской Газарии». Под именем Джирджис он почитался у арабов, обитавших в крымских торговых центрах; под наименованием Уастырджи он был известен кавказцам, также проживавшим в портовых городах Крыма; под прозвищем Хызр он поминался тюркоязычным населением Кафы и Солдайи (современного Судака)». (А.Г. Еманов, Неизданные лапидарные памятники генуэзских поселений Крыма XIV—XV вв. Вопросы эпиграфики. Вып.1, М., 2006, с. 178.)

В Салониках, одном из крупнейших портов Средиземноморья, имя святого Георгия носит огромная церковь-ротонда с диаметром купола 24,5 м (для сравнения: диаметр купола святой Софии в Константинополе — 31 м). Считается, что хоть это здание и было-де построено в 4 в.н.э., но название свое получило достаточно поздно, по названию небольшой соседней церкви святого Георгия. Мы же полагаем, что имя святого Георгия ротонда носила с момента постройки, поскольку к тому же 4 в.н.э относят постройку ротонды святого Георгия в болгарской Софии, которая является уменьшенным вариантом ротонды в Салониках.

В Константинополе собор святого Георгия является (с 1601 года) резиденцией патриарха.

А сочинение Робера де Клари «Завоевание Константинополя» сообщает, что рукавом святого Георгия назывался пролив Дарданеллы:

«Итак, пилигримы и венецианцы согласились отправиться в Константинополь… И плыли они до тех пор, пока не прибыли в гавань под названием Бук д’Ав, примерно в сотне лье от Константинополя. Эта гавань была расположена там, где некогда стояла Великая Троя, при входе в рукав Св. Георгия. Отсюда они двинулись дальше и поплыли вверх по рукаву Св. Георгия, пока не остановились в одном лье от Константинополя… Затем они двинулись дальше и вошли в гавань Мохидон, что по ту сторону рукава Св. Георгия» (ХL).

Сочинение Робера де Клари было впервые опубликовано в 1873 году в Берлине (ЭСБЕ, Робер из Клари) и мы не склонны считать его очевидцем описываемых событий. Однако выдумывать название пролива сочинителю было незачем, поэтому за этим названием стоит некоторая реальность. Тем более что и порт Бейрута расположен в заливе Святого Георгия.

К подобному косвенному свидетельству относится и сообщение в «Римской истории» Никифора Григоры (якобы 14 в., издана в 19 в.), что на стене Большого Дворца, перед часовнею Богоматери Никопейской, знаменитый иконописец Павел представил Георгия на коне (В.Н. Лазарев, Новый памятник станковой живописи ХП в. и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве, Византийский Временник, том VI, 1953, с.198).

Святой Георгий как Дионис

— Позвольте! — может воскликнуть читатель. — Грегосы у вас — это евреи. Какое отношение к евреям имеет святой Георгий?

Сейчас ответим. Для начала остановимся на тесной связи культа святого Георгия с культом Диониса. Принято полагать, что греческая христианская церковь «в противовес Дионису выдвинула культ святого Георгия, рекомендовала строить храмы на месте прежних святилищ Диониса и отмечать в честь него праздники в дни дионисии, не брезгуя при этом соблюдением старых обрядов вплоть до жертв» (Н.М. Никольский, История русской церкви, М.-Л., 1931, гл. Насаждение христианства и организация церкви. Крещение Руси и двоеверие).

Мы же считаем, что Георгий — это одно из имен Диониса (так же, как еще одно имя Диониса — Вакх). Само имя Георгий переводится с греческого как «земледелец», но ведь именно Дионис обучил людей земледелию: «В особенной чести он был у земледельцев… в Дионисе греки видели бога земледелия и хлеба. Мифы сообщают, что этот бог был на личном опыте знаком с трудом земледельца, что он был первым, кто запряг быков в плуг, который до того времени люди тянули вручную» (Дж. Фрезер, Золотая ветвь, глава ХLIII).

Так же, как Дионис, связан святой Георгий с культом быка.

Вот отрывок из главы «Праздник быка» из книги итальянского миссионера Арканджело Ламберти «Описание Колхиды и Мингрелии»(1654):

«День святого Георгия, 20 ноября, у них важнейший праздник. Князь отправляется в Илори. Сюда стекается народ всех званий… Церковь св. Георгия окружена (каменною) стеною около пятнадцати локтей высоты. накануне праздника князь под вечер идет в сопровождении большой свиты к двери церковной ограды. …находят быка в этой ограде; народ же твердо верует что св. Георгий побудил его туда войти чудом… Есть семейство, члены которого обладают правом убивать этого быка. Они хранят у себя дома, как святыню, топор, которым обыкновенно убивают его. Этот же резник пользуется привилегией резать его на несколько кусков. Голову с рогами относят к князю. Последний отделывает их золотом и драгоценными каменьями, и в самые большие годовые праздники пьет из них. Царь Имеретии весьма щедро одаривает того, кто принес голову и рога. Каждое семейство имеет свою долю, так что все остальное делится на несколько малых кусков, которые народ сушит и хранить, как лучшее лекарство от болезни».

С Георгием, как и с Дионисом, связаны сюжеты об отсечении головы и воскресении. Через свою ипостась — Аполлона — связан Дионис, так же, как Георгий, с победой над змием. (Георгий убивает именно змия, а не дракона.)

Заметим, что и сам Дионис, как таковой, продолжает оставаться в христианском культе. В пригороде Парижа находится аббатство Сен-Дени, то есть аббатство святого Дионисия, усыпальница французских королей. Аббатство названо так, потому что, согласно христианскому преданию, на парижской горе мучеников — Монмарте святому Дионисию, так же, как Дионису и Георгию, отрубили голову. Он взял ее в руки, прошагал до аббатства Сен-Дени и там уже упал замертво. Сравним с рассказами о мученичестве святого Георгия: «По приказу императора ему была отсечена голова, но мученик, подхватив падавшую голову руками, продолжал какое-то время стоять в покорном обращении к Всевышнему» (А.Г. Еманов Неизданные лапидарные памятники генуэзских поселений Крыма XIV—XV вв., с. 180).

Итак, поклонники Диониса — это одновременно поклонники святого Георгия.

О том же, что Дионису поклоняются евреи, писал Плутарх. Упоминал об этом Тацит.

«Как, Ламприй, нашего отечественного бога… Диониса ты приравниваешь к еврейским изуверам? Разве действительно есть какое-то основание отождествлять оба верования?» Тут вмешался Мераген: «…я, как афинянин, могу тебе ответить. Утверждаю, что это один и тот же бог, и большую часть подтверждающих это свидетельств могут привести посвященные в справляемые у нас трехгодичные таїнства… Прежде всего и сроки и самый обиход величайшего и многозначительнейшего праздника у иудеев соответствуют Дионисиям. Он называется у них …праздником Кущей. Через несколько дней справляют другой праздник, уже не символически, а явно, в самом названии посвященный Вакху. Есть у них и праздник крадефория и тирсофория, обряд которого состоит в том, что они вступают в храм, неся фиговые ветви и тирсы (символы Диониса, — А.П.). Что происходит в храме, мы не знаем (тайными были и дионисийские мистерии, — А.П.), но можно предположить, что это вакхическое действо: тут они свистят в дудочки, призывая бога, как аргосцы на Дионисиях, а иные выступают с кифарами; называют их левитами…

Полагаю я, что и праздник субботы отнюдь не чужд Дионису… Сами празднующие субботу свидетельствуют о связи с Дионисом, приглашая друг друга выпить вина, а если что-либо непреодолимо препятствует этому, то обычай требует хотя бы пригубить несмешанное… Но что окончательно опровергает возражения противников сказанного, это прежде всего первосвященник, выступающий на празднике с лидийской митрой на голове, одетый в оленью шкуру, вышитую золотом, и в длинный хитон; на ногах у него котурны, с одежды свешиваются колокольчики, сопровождающие звоном каждое движение, как и у наших вакхантов, которые таким звоном при своих ночных священнодействиях знаменуют кормилиц Диониса, называемых меднозвонными; самый храм украшен изображениями тирса и тимпана: все это подобает не какому-либо иному богу, как только Дионису…» (Плутарх, Застольные беседы, Книга четвертая, Вопрос VI. «Каков бог у иудеев».)

Тацит же сообщает, что евреи у «многих народов» слывут поклонниками Вакха-Диониса: «Так как их (евреев) священнослужители поют под аккомпанемент флейт и литавр, и так как сами они украшаются лаврами, и так как в храме их была найдена золотая кисть винограда, то многие народы думали, что евреи поклоняются Вакху, покорителю Востока; однако оба культа не имеют между собою решительно ничего общего, потому что бог Вакх установил блестящее и радостное торжество, тогда как обряды евреев отличаются диким и мрачным характером» (Histor. V, 5).

[Читатель может заметить, что Плутарх и Тацит писали в другую эпоху. Однако единственная рукопись с «Застольными беседами» Плутарха датируется 14 в.н.э. А Тацита явил миру известный нам Поджо Браччолини. О том, что древность сочинений Тацита подложна, указывали еще в 19 веке англичанин Росс и француз Гошар. Поэтому мы полагаем, что произведения и Тацита, и Плутарха созданы в эпоху книгопечатания.]

О том, что иудеи участвовали в поклонении Дионису (по мнению ее автора — насильно), сообщает входящая в Ветхий Завет 2-я Книга Маккавейская: «Царь послал одного старца, Афинянина, принуждать Иудеев отступить от законов отеческих и не жить по законам Божиим, а также осквернить храм Иерусалимский и наименовать его храмом Юпитера Олимпийского… Храм наполнился любодейством и бесчинием от язычников (т.е. вакханалиями, — А.П.) …на празднике Диониса принуждали Иудеев в плющевых венках идти в торжественном ходе в честь Диониса» (2 Макк., 6:1-7).

Собственно, весь Ветхий Завет пронизывает эта тема — борьба с тем, что евреи поклоняются Ваалу. А Ваал, как и Дионис, изображался в виде быка, он — как Дионис и Георгий — отвечает за плодородие, он — умирающий и воскресающий бог.

Народ — конструктор или конструкт?

Тут читатель может снова воскликнуть:

— Но неужели евреи и греки — один народ?

Мы ответим так: независимо от того, евреи-романиоты и греки — это одно и то же, или нет, в эпоху, о которой мы ведем речь, народом они не были.

Конечно, Священое Историческое Предание убеждает нас, что народы существовали испокон веку. Вот, к примеру, что рассказывает «Синопсис, или Краткое описание о начале русского народа», изданный в Киеве в 1674 году, который добрую сотню лет был основным учебником по русской истории.

Итак: «Мосох, шестый сын Афетов, внук Ноев… по потопе лета 131 шедши от Вавилона с племенем своим, абие (скоро, — А.П.) в Азии и Европе над брегами Понтскаго или Чернаго моря народы Мосховитов от своего имени осади… И тако от Мосоха, праотца Славеноросскийскаго, по наследию его, не токмо Москва народ великий, но и вся Русь или Россия вышереченная произыде».

В несколько более реалистическом ключе высказывается явившаяся из небытия в 18 веке «Повесть временных лет»: «Во время Вавилонского смешения языков смешал Бог народы, и разделил на семьдесят и два народа, и рассеял по всей земле… От этих же семидесяти двух язык произошел и народ славянский… Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле».

Российские сочинители ориентировались, вероятно, на немецкие образцы. Иоганн Авентин (он же Турмайр) в своих «Анналах князей Баварии» (1521) на латыни и в их немецком варианте «Баварской хронике» (1533) изложил династическую последовательность германских королей, воцарившихся вскоре после Всемирного потопа. «Первая книга «Анналов» представляет из себя общий обзор древнейшей истории человечества, в которой прослеживаются и истоки древней Германии, понимаемой гуманистом как этническая общность» (А.В. Доронин, Баварский гуманист Иоганн Авентин, 1477—1534 гг.: Исторические и социально-политические взгляды, автореферат диссертации, 2001).

Однако в современной исторической науке начинает преобладать мнение, что «народы» в современном понимании — это изобретение т.н. ренессансных гуманистов, к примеру, того же Турмайра.

«Общепринятым стал тезис Э. Геллнера, который звучит как «не нации порождают национализм, а национализм — нации».

Он был убедительно доказан М. Грохом… на историческом материале Центральной Европы… Вопреки обывательскому мнению о том, что «национальная идея» зарождается в глубинах народных масс, исследователь связал её происхождение с целенаправленными усилиями политических и интеллектуальных элит. Конечным итогом их устремлений всегда оставалась та или иная форма власти, достичь которой было удобнее всего через провозглашение самих себя в качестве «национальных лидеров» (для этого и конструировалась «нация» или «народ», — А.П.) …В течение начального периода… энергия активистов национального движения была направлена на тщательное исследование, а при необходимости — создание, языковых, культурных, социальных и иногда исторических черт группы, выдвигавшейся на статус нации, и на закрепление этих фактов в сознании соотечественников. Во втором периоде… новое поколение активистов пытались завоевать как можно больше сторонников для реализации планов по созданию будущей нации, и делали это при помощи патриотической агитации, призванной «разбудить» в них национальное самосознание». (И.М. Нохрин, Понятие раса и нация в общественно-политической жизни Британской империи XIX в. Челябинский гуманитарий, 2013 № 3 (24), с. 104.)

«В Европе XV — начала XVI в. нарастают центробежные политические тенденции… Столкновение интересов различных государств, династий, духовенства и императоров, а также нависшая над западным миром угроза турецкого завоевания…приводят к образованию новых … центров, значение которых в дальнейшем, как правило, лишь усиливается. Им нужна новая легитимация (то есть обоснование своей власти над регионом, — А.П.), которую они находят в истории, прочитанной по-новому (то есть в истории, прочитанной как история народов, — А.П.) …хронисты… переписывают историю заново, открывая/конструируя и собственную национальную историю. Главная задача авторов — утвердить в рамках принципиально иной схемы миропорядка историческую преемственность через национализируемые (т.е. подаваемые как история народов, — А.П.) ими «средние века» к мифологизируемой и даже мистифицируемой античности… Именно гуманисты отождествили знакомую античным авторам Germania (и не только), — аморфный в прошлом, постоянно изменявшийся мир между Северным и Балтийским морями, Рейном, Дунаем и Вислой, — с чем-то исторически цельным (землей немцев — Deutschland), имевшим общность происхождения, культуры, языка, религии, нравов». (А.В. Доронин, Миф нации: приглашение к дискуссии. Вестник Удмуртского университета, 2011. Вып. 3, История и филология, с. 147-148.)

В это время в Европе начинают складываться абсолютистские наследственные династии. К примеру, Немецкий (Тевтонский) орден с выборной властью был в 1525 году превращен в герцогство Пруссия — с передаваемой по наследству властью рода Гогенцоллеров. Была создана история этого рода, который, дескать, с IХ века н.э. уже правил в различных европейских областях, причем родоначальник получил бразды правления от Карла Великого. Род этот был назван алеманским, то есть немецким. Соответственно, население Пруссии объявлялось немецким испокон веку народом, что устанавливало его вековую неразрывную связь с Гогенцоллерами и поддерживало их права на наследственную власть. Все это хорошо иллюстрирует одну из причин появления «народов».

А вот еще одна сфера, где пригодилось понятие «народ».

«Впервые о периоде переселения народов высказался папа Пий II (Энеа Сильвий Пикколомини, 1405—1464) в своей книге «De Europa», изданной в 1490 г. Это понятие он употребил применительно к событиям V—VI вв. в Европе, периоду, насыщенному войнами и перемещением людских масс. О славянах говорилось, что они пришли в Европу из Азии не ранее этого времени. Именно эта мысль легла в основание пангерманской исторической концепции, автором которой был венский историк Вольфганг Лазиус (умер в 1565 г.), утверждавший в книге «De genitium aliquot migrationibus» (Франкфурт, 1600), что первыми насельниками необитаемой Европы были «германцы, или тевтонцы», прямые потомки Иафета, сына Ноя» (А.С. Поляков, Военное дело у славян в VI—VII веках, Дис. канд. ист. наук, СПб, 2005).

В этом случае, как уже догадался читатель, понятие «народ» использовалось как один из инструментов общего принципа «разделяй и властвуй».

Среди созданных «народов» особо выделяют греков и евреев: «И древние евреи, и греки, и римляне с их ультранационалистическим литературным наследием являются неотъемлемыми составляющими истории европейского национализма…Они во многих случаях поставляли ему понятия, модели, аргументы: короче говоря, они дали ему язык — например, для того, чтобы сформулировать притязания на статус первого народа, который стоит надо всеми прочими и может их (с Божьей помощью) порабощать, уничтожать или в любом случае презирать» (Вернер К., Гщницер Ф., Козеллек R, Шенеман Б. Народ, нация, национализм, масса // Словарь основных исторических терминов и понятий. Т. 2. М., НЛО, 2014, с. 461).

«Ультранационалистическое литературное наследие» т.н. древних греков — это, в первую очередь, рассказы о греко-персидских войнах, которые лежат в основе мифа о «древнегреческом народе». Миф этот преследовал по крайней мере две цели. Первая: создать противостоящий Османской империи «греческий народ». Вторая: показать, что эти «греки» — это и есть исконное население Балкан и Причерноморья, а османы — пришлое. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>